Ян Кохановский. Из латинских стихов

Элегия VI

Был несчастен тот день, когда я впервые увидел
Лидию и предо мной скорби открылись пути.
Да, в скитаниях этих я был измучен любовью.
Сердца лишился с тех пор; сердце в жестоком плену.
Горе мне! Я не узнал, лицом несравненным любуясь,
Нрав и чувства твои, лишь любовался тобой.
Мальчик слепой, запрети! Но слепым не всегда был крылатый.
Видел, когда он тебе пальму победную дал.
Нет тебе равной средь дам, и слышно, твердят кавалеры,
Что превосходит твоя женщин других красота.
Ты совершенством лица навеки людей поражаешь.
Но превосходство души кроется ль в этой груди?
Если б немного любви нашел бы я в сердце жестоком.
Было бы легче дышать, было бы лучше тебе,
Может быть, вспомнишь и ты о служенье моем и заслугах.
Чтобы должное мне нехотя в сердце отдать.
Эти советы мои негодная пусть не забудет,
Поработившая зло вольное сердце мое.
Верно, железная грудь не всегда тебе будет оградой:
Час придет, и слезой щеки омоешь свои.
Я от неверной бежал к опасным отмелям Сиртов,
Чтобы на бурных волнах гнев свой, и страсть одолеть.
Только бы больше не видеть места, ненавистные взгляду.
Пусть меня буря несет; власти я предан ветров.
Да, таков мой удел; я должен морские пучины
И ужасающий вал воле своей покорить.
Также мне предстоит привести эти скалы в движенье.
Легче, чем с сердцем твоим, с каменной справлюсь грядой.
Ты, о летучий Эол, метущий поверхность пучины,
В море меня погрузи, если б вернуться хотел.

На могилу Франческо Петрарки

Может быть, славный Петрарка, душа после смерти сознанья
Не лишена, в ней живет неопалимый Амур.
Верю, не так ты скорбел и плакал над гробом любимой,
Как веселишься теперь, спутник Лауры твоей.
Зависть и козни судьбы тебе не давали покоя.
Горькие слезы ты лил, голову долу клоня.
Ныне вы бродите вместе по берегу тихому Леты,
И елисейский народ радостно смотрит на вас.
О счастливые души, порвать вашей связи не в силах
Ни всемогущая смерть, ни погребальный костер.

Исповедь

Час настал покаянья, и каются все сокрушенно,
Чтобы от многих грехов душу очистить свою.
Верен предков заветам, и я исповедуюсь Богу.
Все, что в сердце таил, должен открыть на духу.
Грешен: не следовал я советам гнусным Гнатона,
Хоть паразиты в чести ныне у наших вельмож.
И не сумел я никак под чужую приплясывать дудку
И ежечасно менять все убежденья свои.
Если скажу: «Это так!» — повинуюсь лишь правде, всем ясной;
Ложь ненавистна была мне от младенческих лет.
Также я грешен и в том, что ближних судить по карману
Мне непривычно, и я златом не мерю людей.
Всякого равным себе и шляхтичем я почитаю,
Кто уважаем людьми, честен, ко всем справедлив.
Самый тяжелый мой грех: достатка не преумножил
Подлостью и не терплю чванства мешков золотых.
Выслушал исповедь Бог, и вот что сказал мне Всевышний:
«Во искупленье грехов будешь всегда бедняком».

К читателю

Если читатель мое сочиненье осудит, отметив,
Что оглавленье и смысл не соответствуют в нем,
В этом вина не моя. На ужин позванный громко,
Был я первым всегда средь приглашенных гостей.
Следует тех осудить, что, гостей зазывая на рынке,
Мимо проходят меня, ждущего позванным быть.
Ибо ужинать дома и там сочинять эпиграммы
То же, что Вакха воспеть, кубок наполнив водой.

Крокалиде

Сладостны смоквы и груши, и яблоки осенью сладки;
Сладок сотовый мед, сахарный сладок тростник.
Запах в эфире струится от роз и кустов розмарина;
Льет бальзам аромат, душу целящий и плоть,
Нет, не груша, не смоква, не яблоко и не черешня,
Нет, не сахар, не мед в дедовских кубках златых,
Не розмарина дыханье, не радостных роз ароматы,
Не услаждающий дух, боли целящий бальзам —
Сладостью я не сравню, Крокалида, с твоими устами,
С нежным дыханьем твоим, с благоуханьем твоим.

О Гомере

Прежде солнце померкнет, бездонная ночь воцарится,
Строй нарушится мира, светило появится ночью,
Прежде сладкою станет вода в океане огромном,
И мертвецы из гробниц при солнечном свете восстанут —
Чем вселенская слава Гомера в сем мире исчезнет.

Ода IV (Согласию)

О Богиня, ты, что людскую волю
И кипенье душ укрощать умеешь,
Отведи опять от страны слепые Марсовы страсти.

Нет для всех людей обороны лучшей,
Чем твоя любовь, о Согласье.
С нами Будет дар небес и благословенье
Вышних пределов.

Ослепляя нас, воссияют крылья
Веры и любви. Одаряешь миром:
Вот времен благих, полыхая, блещут
Груды сокровищ.

Матери тебя для детей желают;
Юная чета жаждет Гименея.
Веспера призвав, бледные, в объятьях
Ждут соединенья.

Отроку отец о тебе толкует,
Полный лучших чувств. Ты росе подобна:
Травы и цветы утренней долины
Жизнью исполнишь.

Из глухих лесов привела народы,
Дикий род связав, алтари воздвигла,
Стены подняла, в городах законом
Всех соединила.

В распрях ты страны лучшая защита.
Помоги прогнать от границ неверных!
Мирной жизни дар пусть приемлют люди,
Радости полны.

Дерзостных врагов не страшит нас сила,
Все же без тебя, ограждаясь внешне,
Но внутри борясь, мы крепить не в силах
Мощь государства.

Вестница небес и добра основа,
Благосклонна будь и теперь к полякам,
Силы зла сломи, усмири глухие
Взрывы разрухи.

Меч омыть в крови воспрепятствуй братской.
Пусть ударим мы на татар и турок,
Чтобы отомстить пораженья наших -
Доблестных предков.