Ренессанс

Сонеты

Ваш взор вчеканен в сердце мне, сеньора.
И сколько бы я ваш ни славил взгляд,
Стиха красноречивее стократ
Чеканное стихотворенье взора.

Сонеты ваших глаз... Пускай не скоро
Я до конца пойму их смысл и лад,
Но веру в вас принять на веру рад
И приговору внемлю без укора.

Я вас люблю. Я изваял ваш лик
Под стать своей любви, но страсти пламя
Не в силах вам расплавить сердца твердь.

Лишь вами осенен мой каждый миг:
Рожденный ради вас, живущий вами,
Я из-за вас приму — приемлю! — смерть.

* * *

Да, мягче воска я. по вашей воле.
Да, ваши очи — солнца жаркий свет.
Они еще не подожгли весь свет —
По недоразумению, не боле.

Так объяснил бы кто-нибудь мне, что ли,
Престранного явления секрет. —
Я сам в него бы не поверил, нет,
Но вынуждает опыт поневоле —

Пожаром ваших глаз воспламенясь,
Едва лишь вас издалека замечу,
Охваченный огнем спешу навстречу...

Когда же наконец я подле вас,
То стыну вдруг и не владею речью
Под ледяным свеченьем ваших глаз.

* * *

Едва надежда поднялась с колен,
Как пала вновь, покорна черной силе;
И чаянья опять не победили,
Отчаянью сдались в постылый плен.

Кто б вынес столько скорбных перемен,
Измен судьбы? Но в горестном горниле
Мужайся, сердце! Помни, что в могиле
Вкусишь не шторм, а штиля рай и тлен.

И потому крушу преград твердыни —
Пусть смерть близка, пусть гаснут взор и слух,
Пусть дверь моей темницы на засове!

Я припаду к стопам своей святыни,
Что б ни случилось: как бесплотный дух
Или мужчиной во плоти и крови.

* * *

Я брел по кручам каменным в бреду
И вдруг очнулся, сердцем замирая
И цеиенея в ужасе, у края
Гранитной бездны: шаг — и упаду.

Меня ведет погибель в поводу.
С ней обручен, наверно, навсегда я:
Ведь зная, что есть благо, выбираю
Я не блаженство рая, а беду.

Но не хочу в моей несчастной части
Продлить недолгих дней быстротеченье
И не перечу року своему;

Сдаюсь на милость милой сердцу страсти:
Близка кончина и конец мученья,
А значит, мне спасенье ни к чему.

* * *

Гляжу на Дафну я оторопело:
Извивы веток вижу вместо рук,
Корона золоченых прядей вдруг
Зеленой кроной лавра зазвенела,

Вот облекла трепещущее тело
Кора чугунной чешуей вокруг,
А нежная ступня, врастая в луг,
Корявым корнем стать уже успела.

Виновник же всего вотще хотел
Помочь беде слезами, лишь ускоря
Пролитой влагой рост густой листвы.

О жалкая судьба! О злой удел!
Увы, чем горше плачем мы о горе,
Тем глубже в нас врастает боль, увы!

* * *

Когда в соитии с моей душой
Зачал любовь я, сколь ей было радо
Все существо мое! Казалось, чадо
Желанное мне послано судьбой.

Но страсть была беременна бедой
И родила дитя — исчадье ада.
И вот отравлена моя отрада,
А в жилах — яда яростный настой.

Жестокий внук! В кого ты вышел нравом?
Как завязалась эта злая завязь?
Неужто ты — моя же кровь и плоть?

Яд ревности! Перед тобою зависть,
Твоя сестра, привычная к отравам,
И та не в силах страха побороть.

* * *

Судьба моя, судьба моей печали!
Тяжел твой гнет и тяжек приговор.
Под корень впился лезвием топор,
И рухнул ствол, и дол вокруг устлали

Плоды и лепестки, а в их обвале
Погребена любовь, что до сих пор
Меня живила... Плачу, но укор
Услышан будет мой уже едва ли...

Ни мне, ни вам слезами не помочь.
И все же им отныне и вовеки
Струиться из моих горючих глаз,

Пока не хлынет в очи эта ночь
Без пробужденья, не смежит мне веки,
Чтоб я прозрел и вечно видел вас.