Ренессанс

Евангелие Федора Кошки — иллюминированная рукопись, относится к типу служебных Евангелий-апракос (полный).

(РГБ. Ф. 304. III. № 4/М. 8654), иллюминированная рукопись, относится к типу служебных Евангелий-апракос (полный). Написана на пергамене уставом в 2 столбца (1°, 131,7×22,5 см, 227 л.), помещена в серебряный драгоценный оклад; происходит из ризницы Троице-Сергиевой лавры, где хранилась под № 1 (ВКТСМ. С. 149). В тексте летописи по краям оклада Е. Ф. К. указаны дата создания и имя заказчика: «В ле[то] 6900 (1392.- Ред.) м[еся]ц(а) м(а)рт(а) индикта 31 оковано бы[сть] е[уангели]е се при велицем князе Вас[и]льи Дмитриевич(и) Всеа Рус(и) при пре[ос]в[я]щ[ен]н[о]м Киприя[не] митрополи[те] Киевском Всея Ру[си] повеленьем раб(а Бо)жья Федора Андреевич[а]». А. И. Яцимирский сомневался в точности надписи, считая ее неоконченной, без указания единиц и десятков даты, с ошибочным упоминанием индикта (Яцимирский. 1904. С. 117). В. К. Трутовский первым отождествил «раба Божья Федора Андреевича» с боярином Федором Андреевичем Кошкой, служившим при вел. князьях блгв. Димитрии Иоанновиче Донском († 1389) и его сыне Василии I (1389-1425) (Трутовский. 1915. С. 297-299). Он также подверг сомнению правильность надписи, поддержав предположение об отсутствии или о пропуске обозначений единиц и десятков, что допускает датировку оклада ок. 1392-1401 гг. О значительности фигуры Федора Кошки, бывшего одним из душеприказчиков вел. князя, свидетельствует его присутствие наряду с прп. Сергием Радонежским при подписании т. н. 2-й духовной грамоты кн. Димитрия между 13 апр. и 16 мая (ДДГ. № 12. С. 33-36). Возможно, создание рукописи носило обетный характер (не исключено, что в соответствии с пожеланием вел. князя). С. Б. Веселовский видел в нек-рых изображениях на окладе святых, соименных семейству Кошки (Веселовский. 1969. С. 146).

Гипотеза о том, что Е. Ф. К. как напрестольное предназначалось для великокняжеского Благовещенского собора, обрушившегося и перестроенного в 1416 г., позволяет объяснить позднейшие дополнения, внесенные в кодекс. Косвенным подтверждением этой гипотезы является оклад напрестольного Евангелия 1568 г. (ГОП), созданный по заказу Иоанна IV и повторяющий оклад Е. Ф. К.; можно предположить, что образец для подражания был избран осознанно и следует раннему служебному кодексу великокняжеского дворцового храма (Попов. 2003). На основе записей во вкладной книге Троице-Сергиева мон-ря Е. Ф. К. отождествлено специалистами с кодексом, вложенным в обитель прп. Сергия Федором Андреевичем Голтяевым, потомком Федора Кошки: «Евангелие большое в десть на харатье опракос, обложено серебром сканью, а заставицы и строки, и слова большие писаны золотом. А писано то Евангелие в отписных ризных книгах 83-го (1574/75.- Ред.) году 1 Евангелие, а в котором году дано, того не написано» (ВКТСМ. С. 149; обзор мнений об идентификации Е. Ф. К. см.: Николаева. 1976. С. 160-166). Голтяевы занимали видное положение в московской боярской среде и были тесно связаны с Троице-Сергиевым мон-рем, являясь активными дарителями между 1428 и 1432 гг., а также ок. 1445 г. (ВКТСМ. С. 66, 163).

Вопрос датировки Е. Ф. К. неоднозначен в силу разновременности его частей, составляющих ныне единое целое. Одновременная драгоценному раннему окладу рукопись, возможно в связи с повреждением, была заменена новым пергаменным блоком. Мнение о более позднем по сравнению с окладом времени появления рукописи принадлежит А. А. Турилову. На основании палеографических и художественных признаков наиболее вероятным временем ее создания является 2-е десятилетие XV в. В 20-х или в 30-х гг., перед передачей Е. Ф. К. в Троице-Сергиев мон-рь, видимо, были созданы в дополнение к окладу серебряные золоченые пластины («застенки»), закрывающие торцы книги.

Над рукописью работали не менее 2 писцов, почерк старшего представляет образец устава рубежа XIV и XV вв., близкий к почеркам писца Климентьевского Евангелия (нач. XV в.- РГБ. № 25) и Евангелия Хитрово (ок. 1400 г.- РГБ. Ф. 304. III. № 3/M. 8657), а также 1-го писца Евангелия Успенского собора Московского Кремля (кон. XIV - 1-я четв. XV в., ГММК. Кн. № 34). Совокупность почерков дает основание для датировки собственно рукописи временем не ранее 1-го и 2-го десятилетий XV в. Не исключено, что первоначальный достаточно скромный орнамент, замененный в процессе оформления Е. Ф. К. более роскошным, с обилием золота, относится к раннему блоку рукописи, современной окладу. Е. Ф. К. было декорировано в ведущей столичной мастерской, действовавшей с 90-х гг. XIV в., при митр. Киприане (Ɨ 1406). С ней связан ряд книг, художественное оформление к-рых отличают мастерство, преемственность стилистики и приемов исполнения (Киевская Псалтирь - РНБ. ОЛДП. Fol. 6, 1397 г.; Евангелие Хитрово). Датировка Е. Ф. К. 2-м десятилетием XV в. предполагает его создание уже при митр. Фотии, в тот период, когда с появлением в Москве греч. художников произошли изменения в эстетической ориентации придворного искусства, выразившиеся в нарастании пластической отчетливости, экспрессивности, масштабности изображений. Исполнители инициалов Е. Ф. К. следуют стилистике позднепалеологовской эстетики, в то же время сохраняя тесную связь с декораторами предшествующих столичных рукописей. Ими созданы утонченные образы, изощренные орнаментальные мотивы. Многочисленные орнаментальные и фигурные буквицы образуют взаимосвязанные серии. Ансамблевый подход особенно заметен при рассмотрении зооморфных стилизованных инициалов - они делятся на циклы змей, драконов, птиц, соотносящихся с комментариями свт. Василия Великого к кн. Бытие. Виртуозность исполнения инициалов в наибольшей степени ассоциируется с творчеством Феофана Грека. Однако обновление Е. Ф. К. приходится на период, когда художник уже покинул Москву или скончался после 1405 г. Документы почти не сохранили имен мастеров (кроме преподобных Даниила и Андрея Рублёва), работавших в Москве в период создания Е. Ф. К. по заказу митрополичьего и великокняжеского дворов, но они несомненно входили в число лучших мастеров, как московских, так и греческих. Декорация рукописи вносит существенные коррективы в общую оценку искусства эпохи митр. Фотия, свидетельствуя об интенсивной художественной жизни и активном, хотя и кратковременном, участии в ней выходцев из Византии. Неизвестный мастер мог быть учеником Феофана Грека: оформление рукописи, сделанное им, во многом напоминает репертуар и приемы исполнения инициалов в «главных» московских рукописях кон. XIV - нач. XV в. Сведения о приезде в Москву в 10-х гг. XV в. вслед за митрополитом-греком греч. художников позволяют предположить, что и автор инициалов мог быть греч. происхождения. При этом орнаментация заставок Е. Ф. К. близка к более традиц., т. н. балканскому, типу декора рукописей 1410-1420 гг. (ср. Аникиевское Евангелие - БАН. 34. 7. 3, 10-20-е гг. XV в.).

Ранний серебряный позолоченный оклад, один из самых роскошных выполненных мастерами московского круга рубежа XIV и XV вв., сочетает неск. видов техники (литье, чеканка, скань и зернь, эмаль) и является образцом ювелирного творчества этого периода. Центральные изображения в среднике Христа на престоле с предстоящими Богоматерью и свт. Иоанном Златоустом (?), выше - Христа Еммануила в медальоне и ангелов с орудиями Страстей в руках своеобразны по композиции и литургическому замыслу. Представленные ниже в медальонах образы прор. Илии (вариант прочтения - Иоанн Предтеча), вмч. Феодора Тирона (Стратилата?) и мц. Василиссы могут рассматриваться как соименные святые семьи заказчика или вкладчика (что предполагает изготовление частей оклада в разное время). Углы занимают фигуры пишущих евангелистов в многопрофильных киотах-кивориях. Кайма между ними заполнена чередующимися полуфигурами апостолов в киотах и шестокрылов в квадрифолиях. Фон средника украшен сканью и зернью. Типология и иконография ранней части оклада имеют точки соприкосновения с декором однонефных визант. базилик XII-XIV вв., где центральный свод нередко украшался медальонами с полуфигурами Христа Ветхого денми, Христа Еммануила в окружении апостолов и небесных сил. В более поздних гравированных медальонах на «застенках» очевидно воздействие традиций московского искусства времени прп. Андрея Рублёва, виртуозность линейной прорисовки предвосхищает искания эпохи Дионисия. По составу персонажи «застенков» образуют 3 цикла: святители (Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Василий Великий и Николай Мирликийский), преподобные (Ефрем Сирин, Савва Освященный и Евфимий Великий), рус. святые (свт. Леонтий Ростовский, митр. Петр, прп. Сергий Радонежский - один из ранних наряду с плащаницей образов святого, 1422-1425, СПГИАХМЗ).